Чердак почему-то кажется больше и пустыннее, чем думали девочки. Ключом няни они открывают дверь в конце коридора, за которой узкая лестница. Она машет им рукой, показывая вперед и вверх.

На чердаке не так темно, как они ожидали. Дубы, которые загораживают свет на первых трех этажах днем, делая их мрачными, зелеными и загадочными, не дотягиваются сюда. Свет луны, бледный и пыльный, струится в треугольные слуховые окна. Освещает весь чердак, такой большой, что здесь в софтбол играть можно. Рядами стоят сундуки, в которых, как представляет себе Саманта, могут спрятаться люди, тайно подглядывая за ними. Потолок наклонный, его пронзают восемь толстых дымоходов; они кажутся живыми, будто их заточили в этом пустом и заброшенном месте; кажется, дымоходы гневно пронзают крышу и пол чердака. В свете луны создается ощущение, что они дышат.

– Они такие красивые, – говорит она.

– А какой дымоход идет из детской? – спрашивает Клэр.

Няня показывает на ближайший справа.

– Вот этот, – говорит она. – Идет из бального зала на первом этаже, через библиотеку и детскую.

На гвозде в идущем из детской дымоходе висит длинный черный предмет. Он выглядит тяжелым и пузатым, будто чем-то набит. Няня снимает его и крутит на пальце. В черном предмете дырки, и он заунывно свистит, когда крутится.

– Шляпа Специалиста, – говорит она.

– Это не похоже на шляпу, – говорит Клэр. – Это вообще ни на что не похоже.

Она идет к коробкам и сундукам, стоящим у дальней стены, чтобы поглядеть на них.

– Это Шляпа Специалиста, – повторяет няня. – И она не обязана быть похожей на что-либо. Но она может издавать любые звуки, какие угодно. Ее сделал мой отец.

– Наш отец пишет книги, – говорит Саманта.

– Мой отец тоже писал, – говорит няня и вешает шляпу обратно на гвоздь. Шляпа чернеет на фоне дымохода. Саманта глядит на нее. Шляпа ухмыляется.

– Он был плохим поэтом, но магом – еще худшим.

Прошлым летом Саманта ничего так не хотела, как коня. Думала, что готова отдать за коня все, – даже быть двойняшкой не так хорошо, как завести коня. Коня у нее так и нет, но теперь нет и матери, и она не может отделаться от мысли, что виновата в этом. Шляпа недобро смеется, а может, это ветер в дымоходе.

– Что с ним случилось? – спрашивает Клэр.

– После того как он сделал Шляпу, пришел Специалист и забрал его. Пока он искал отца, я спряталась в дымоходе в детской, и меня не заметили.

– Ты испугалась?

Стучащий, дрожащий, щелкающий звук. Клэр нашла велосипед няни и везет его к ним, за руль. Няня пожимает плечами.

– Правило номер три, – говорит она.

Клэр сдергивает шляпу со стены.

– Я Специалист! – заявляет она, надевая шляпу на голову. Та прикрывает ей глаза, бесформенные поля с маленькими нашитыми пуговицами. Пуговицы разной формы, блестят в лунном свете, будто зубы.

Саманта глядит на них снова и понимает, что это действительно зубы. Не считая, она вдруг уже знает, что там точно пятьдесят два зуба и что это зубы агути, зубы гокко, зубы белогубого пекари и зубы жены Чарльза Читэма Раша. Дымоходы стонут, голос Клэр глухо гремит из-под шляпы:

– Беги или я поймаю и съем тебя!

Саманта и няня убегают, смеясь, а Клэр садится на ржавый скрипучий велосипед и крутит педали, бешено гонясь за ними. Звонит в звонок, Шляпа Специалиста подпрыгивает и падает обратно ей на голову. Шипит, будто кошка. Звонок велосипеда высокий и пронзительный, он скрипит и завывает. Наклоняется сначала вправо, потом влево. Клэр выставляет костлявые коленки в стороны, удерживая равновесие, виляет меж дымоходов, преследуя Саманту и няню. Саманта не успевает и оборачивается. Когда Клэр подъезжает, то, держа одной рукой руль, протягивает другую к сестре. Она уже готова схватить Саманту, но тут няня бросается к ним и срывает шляпу с Клэр.

– Черт! – говорит няня, бросая шляпу. На ладони няни появляется капля крови, черная в лунном свете, там, где Шляпа Специалиста ее укусила.

Клэр слезает с велосипеда, хихикая. А Саманта глядит, как Шляпа Специалиста укатывается прочь. Набирает скорость, катясь по полу чердака, а потом исчезает, грохоча по лестнице.

– Иди, возьми ее, – говорит Клэр. – Теперь ты можешь побыть Специалистом.

– Нет, – говорит няня, слизывая кровь с ладони. – Спать пора.

Когда они спускаются, Шляпы Специалиста нигде не видно. Они чистят зубы, забираются в кровать-корабль и натягивают одеяло по самые шеи. Няня сидит у них в ногах.

– Когда ты Мертвец, – говорит Саманта, – устаешь ли ты и надо ли тебе спать? Снятся ли тебе сны?

– Когда ты Мертвец, – отвечает няня, – все намного легче. Тебе не надо делать все то, что ты не хочешь делать. Тебе не нужно имя, тебе не надо помнить. Тебе даже не надо дышать.

И она показывает им, что именно она имела в виду.

Когда она находит время подумать об этом (а теперь у нее все время этого мира, чтобы думать), Саманта с некоторым огорчением понимает, что теперь она навечно застряла где-то между десятью и одиннадцатью годами, вместе с Клэр и няней.

Она размышляет. Число десять приятное и круглое, будто пляжный мяч, но, в конце концов, это был не слишком легкий год. Интересно, думает она, на что может быть похоже 11. Может, острое, как иголки? Вместо этого она выбрала быть Мертвецом. Она надеется, что приняла правильное решение. Ей любопытно, решилась бы ее мать быть Мертвецом, а не мертвой, если бы у нее был выбор.

В этом году, когда мать умерла, они учили в школе дроби. Дроби напоминают Саманте табуны диких лошадей – пегих, пятнистых и соловых. Их так много, и они, ну дробные и неуправляемые. Только подумаешь, что управился с ней, как она вскидывает голову и сбрасывает тебя. Любимое число Клэр – 4, она говорит, что это высокий худощавый мальчик. Саманту мало интересуют мальчики. Ей нравятся числа. Возьмем, к примеру, 8. Оно может быть не только чем-то одним. С одной стороны, 8 похоже на наклонившуюся женщину с вьющимися волосами. Но если ты положишь ее на бок, то она уже выглядит как изогнувшаяся в два кольца змея, кусающая себя за хвост. Вот тебе и разница – все равно что быть Мертвецом и мертвым. Может, когда Саманте надоест быть первым, она попробует стать вторым.

Она слышит, как внизу, на газоне под дубами, кто-то зовет ее по имени. Саманта выбирается с кровати, подходит к окну детской и выглядывает сквозь волнистое стекло. Это мистер Кослак.

– Саманта, Клэр! – зовет он. – Вы в порядке? Ваш отец здесь?

Саманта видит, что луна почти просвечивает сквозь него.

– Они всегда запирают меня в мастерской. Проклятые маленькие создания, – говорит он. – Ты здесь, Саманта? Клэр? Девочки?

Няня подходит и становится рядом с Самантой. Няня прижимает палец к губам. Глаза Клэр сверкают из темноты. Саманта ничего не говорит и машет рукой мистеру Кослаку. Няня тоже машет. Может, он видит, что они машут, поскольку вскоре перестает кричать и уходит.

– Будьте осторожны, – говорит няня. – Он скоро придет. Оно скоро придет.

Она берет Саманту за руку и ведет к кровати, где их ждет Клэр. Они сидят и ждут. Идет время, но они не устают. Они не становятся старше.

Кто там?

Просто ветер.

Открывается дверь на первом этаже. Саманта, Клэр и няня слышат, как кто-то крадется, крадется по лестнице.

– Тихо, – говорит няня. – Это Специалист.

Саманта и Клэр молчат. В детской темно, ветер гудит, как огонь в камине.

– Клэр, Саманта… Саманта, Клэр?

Голос Специалиста влажный и невнятный. Похож на голос их отца, но это потому, что Шляпа может подражать любому шуму и голосу.

– Вы еще не спите?

– Быстро, – говорит няня. – Пора забираться на чердак и прятаться.

Клэр и Саманта выскальзывают из-под одеяла, быстро и тихо одеваются. Идут за ней. Не говоря ни слова, не дыша, она уводит их в безопасное место – в дымоход. Слишком темно, но они сразу же понимают, когда няня говорит одними губами: «Наверх». Она лезет первой, и они видят, где хвататься пальцами, где торчат кирпичи, на которые можно опереться ногами. Потом лезет Клэр. Саманта видит, как нога ее сестры уходит вверх, будто дым. Шнурок так и развязан.